ГАДАНИЯ И ПРЕДСКАЗАНИЯ

Зрение и оптические иллюзии

Глаз — чрезвычайно деликатный оптический ин­струмент, и явления, обусловливаемые зрением, можно отнести к числу наиболее сложных. Эту гла­ву мы исключительно посвятим описанию интерес­ных иллюзий.

Для наблюдения этих иллюзий, как мы сейчас увидим, не требуется никаких дорогостоящих аппа­ратов. Приведем несколько примеров.

Мы никогда не бываем в состоянии точно опре­делить размеры щелей или узких отверстий, через которые проходит яркий свет: они кажутся нам всегда шире их действительных размеров.

В решетке из тонких прутьев, толщина которых равна заключающимися между ними промежутка­ми, эти последние всегда кажутся шире самых прутьев, когда через них проходит свет.

Тонкую проволоку перестают видеть, когда она находится между глазом и солнечным диском или пламенем яркой лампы: две освещенные поверхно­сти, расположенные в поле зрения по обе стороны тонкой нити, расплываются и как бы захватывают одна другую своими соседними краями.

Если держать край линейки между глазом и сол­нечным или ярким ламповым светом, то на ее ре­бре, обращенном к источнику света, чрезвычайно отчетливо заметим выемку.

Когда какая-нибудь точка ретины испытывает световое ощущение, подвергающееся коротким пе­риодическим переменам, то результатом этого яв­ляется постоянное зрительное впечатление, подо­бное тому, какое должно было бы произойти, если бы действие свега в продолжение каждого из пе­риодов было распределено между ними равно­мерно.

Чтобы проверить точность этого закона, можно воспользоваться диском и заставить его вращаться с помощью волчка.

Внутренний круг диска — наполовину белый, на­половину черный; в средней его части белый и чер­ный цвета чередуются по четвертям круга, а во внешней — по восьмым его частям. Если подобный диск заставить вращаться, то он покажется нам весь окрашенным в равномерно серый цвет.

При этом его следует вращать по возможности быстро, чтобы производимый им эффект был оди­наков во всех его частях, включая внутренний.

Можно распределить в этом диске белый и чер­ный цвета и не в равной пропорции, лишь бы толь­ко во всех кружках сумма углов, занятых белым цветом, была одинакова. Вместо взятых нами цве­тов можно брать какие угодно, лишь бы только они были распределены в одной и той же пропорции в каждом из кругов, и мы всегда получим при враще­нии прибора равномерно распределенный на нем составной цвет.

Если на диске нарисована звезда, окрашенная в другой цвет, нежели ее фон, то при быстром вра­щении этого диска, центр его будет казаться оди­накового цвета с звездой, окраины примут окраску фона, а промежуточные части дадут непрерывный ряд переходных оттенков от одного из употреблен­ных цветов к другому.

Еще пример: картонный диск приводим пальца­ми во вращательное движение вокруг оси, образу­емой двумя шнурками. На одной стороне кружка нарисована клетка, а на другой — птица. Если дис­ку сообщить быстрое вращательное движение, то глаз увидит оба рисунка одновременно, вследствие чего получится одно изображение птицы, сидящей в клетке.

Проведем еще опыт, основанный на оптическом свойстве дополнительных цветов.

Попробуйте пристально посмотреть на белое пятнышко в средине небольшого портрета на чер­ном фоне и, когда почувствуете некоторое утомле­ние глаз (для чего нужно не более полминуты), пе­ренесите взгляд в какое-нибудь место на потолке над вашей головой; через несколько секунд (15— 20) вы увидите на нем отчетливый черный портрет на белом фоне.

Этот весьма несложный опыт много выиграет, если его проводить при ярком свете.

Существует еще один случай подобного же яв­ления, основанный на свойстве дополнительных цветов.

Если смотреть таким же образом на хорошо ос­вещенный красный рисунок, например, на туза червей, то на потолке увидим его силуэт, но окра­шенный в зеленый цвет.

Множество чрезвычайно интересных оптических иллюзий получается с помощью зеркал. Примером подобного рода опытов может служить пользовав­шийся громадным успехом фокус под названием «го­ворящая голова или живая голова». Посетители смот­рели издали в залу, вход в которую не дозволялся, и их глазам представлялся треножный столик, а на нем блюдо, где лежала отрезанная человеческая голова. Голова эта двигала глазами, делала гримасы, говорила и, конечно, принадлежала живому человеку, тулови­ще которого было каким-то образом скрыто.